Новый документальный сериал, вышедший сегодня в мировой прокат на Netflix, предлагает трезвый взгляд на четыре основополагающие трагедии, сформировавшие современную южнокорейскую психику. Восьмисерийный проект «Глазами выживших: трагедии в Корее», созданный корейской телекомпанией MBC, выходит за рамки приглаженных исторических отчетов, чтобы столкнуться с болезненной и часто замалчиваемой правдой о событиях, оставивших неизгладимые шрамы в коллективной памяти нации. В основе сериала лежит ясная и сложная предпосылка: некоторые истории слишком мучительны, чтобы переживать их заново, но слишком важны, чтобы их забывать.
Проект возглавляет режиссер Чо Сон Хён, чья предыдущая работа, нашумевший документальный сериал 2023 года «Во имя Бога: Святое предательство», утвердила его репутацию как автора бескомпромиссных журналистских расследований. Новый сериал является его тематическим продолжением: Чо и его творческая команда расширяют фокус своего исследования с конкретной патологии религиозной эксплуатации на более широкий спектр общественных травм. Методологический подход остается неизменным: «взгляд, сфокусированный на выживших», который отдает приоритет личным свидетельствам перед абстрактным анализом. С помощью тщательного сочетания откровенных интервью и редких архивных кадров сериал стремится не только рассказать о душераздирающих событиях, но и исследовать несгибаемую стойкость тех, кто их пережил, пытаясь переосмыслить общественную память через усиление голосов, которые долгое время оставались неуслышанными.
Сериал выходит в момент более широкого общественно-политического переосмысления в Южной Корее, где наблюдается новый импульс к пересмотру прошлых катастроф и привлечению институтов к ответственности, о чем свидетельствуют современные действия правительства в отношении более недавних трагедий. Четыре события, выбранные для этого сериала, не являются разрозненными инцидентами; они символизируют особые и часто жестокие «боли роста» нации, переживающей одну из самых стремительных трансформаций в современной истории. Каждая трагедия служит примером для изучения различных аспектов темной стороны «Чуда на реке Хан»: коварной природы религиозной эксплуатации, процветающей в обществе перемен; систематического насилия авторитарного государства, одержимого своим международным имиджем; нигилистической ярости, порожденной крайним экономическим неравенством; и катастрофических последствий корпоративной жадности, поощряемой государственной коррупцией. В этом контексте «Глазами выживших» выходит за рамки документального формата, становясь актом кинематографической правды и примирения, используя глобальную платформу, чтобы инициировать национальный диалог о человеческой цене собственного прогресса.
Более глубокое расследование веры и эксплуатации
Сериал начинается с возвращения к знакомой для режиссера теме, расширяя расследование деятельности секты «Утренняя звезда Иисуса» (JMS), которая была в центре внимания сериала «Во имя Бога: Святое предательство». Новое исследование представляет новые свидетельства и обеспечивает более глубокий контекст для десятилетий предполагаемого «промывания мозгов» и сексуальных домогательств, организованных ее лидером, Чон Мён Соком. Повествование представляет Чона как харизматичного, самопровозглашенного пророка, основавшего свое движение «Провиденс» в 1980-х годах и успешно вербовавшего последователей из числа студентов элитных университетов, внедряя свою организацию в студенческую жизнь через спортивные и общественные клубы.
Документальный фильм прослеживает долгое и циклическое судебное преследование Чона. Это включает его бегство из Южной Кореи в 1999 году после разоблачительной телепередачи, последующую международную охоту, завершившуюся «красным уведомлением» Интерпола, и его окончательную экстрадицию из Китая для предания суду. Его первый приговор — 10 лет тюремного заключения за изнасилование нескольких последовательниц — закончился его освобождением в 2018 году. Затем сериал документирует его рецидив, подробно описывая его повторный арест и обвинение в 2022 году по новым обвинениям в сексуальном насилии над несколькими последовательницами, включая иностранных гражданок из Австралии и Гонконга. Последовавшая сложная юридическая битва является ключевым моментом, прослеживая его первоначальный 23-летний приговор, его спорное сокращение до 17 лет по апелляции и окончательное утверждение этого приговора Верховным судом страны.
Важнейшим аспектом этого расследования является разоблачение институциональной несостоятельности и соучастия. Сериал затрагивает предполагаемое существование фракции «Сасабу» — группы последователей JMS, предположительно действовавшей в рядах южнокорейской полиции и обвиняемой в препятствовании расследованиям деятельности секты. Этот повествовательный элемент подкрепляется недавним отстранением от должности капитана полиции за его роль в препятствовании расследованию в отношении Чона. Власть и влияние организации JMS также иллюстрируются ее агрессивной юридической тактикой, включая подачу судебных запретов на трансляцию как этого сериала, так и его предшественника, утверждая, что программы нарушают принцип презумпции невиновности и представляют собой посягательство на свободу вероисповедания.
Дело JMS, как оно представлено, выходит за рамки чисто корейского контекста, оказываясь явлением отчетливо транснациональным. Преступления, за которые был осужден Чон, были совершены по всей Азии — в Малайзии, Гонконге и Китае, а жертвами стали люди со всего мира. Сама секта поддерживает глобальную сеть с операциями, зарегистрированными как минимум в 70 странах, включая действующие филиалы в Австралии и Малайзии. Сам документальный сериал стал важнейшим инструментом противодействия этому глобальному охвату. Первый сериал, «Во имя Бога», оказал ощутимое международное влияние, побудив зрителей в других странах делиться информацией о местных отделениях JMS и придав сил выжившим за пределами Кореи. Выход нового сериала со свежими свидетельствами предполагает наличие обратной связи, при которой освещение в СМИ побуждает все больше жертв выступать с заявлениями, создавая глобальное, цифровое сообщество выживших. Таким образом, документальный фильм действует как мощная контрсила, прорывая завесу тайны, которая позволяет таким организациям действовать за границей, и предоставляя платформу для коллективного международного свидетельства против них.
Раскрытие санкционированных государством злодеяний в «Доме братьев»
Сериал посвящает значительную часть своего повествования ужасающим событиям, произошедшим в «Доме братьев» в Пусане (Хёндже Бокчживон) — учреждении, которое называли корейским концентрационным лагерем. Официально функционировавший как приют для «бродяг» с 1970-х годов до своего разоблачения в 1987 году, «Дом братьев» на самом деле был санкционированным государством лагерем для интернированных. Тысячи людей, включая бездомных, инвалидов, детей и даже студентов-протестующих, были произвольно схвачены на улицах полицией и персоналом учреждения, незаконно заключены и подвергнуты множеству нарушений прав человека.
Через душераздирающие свидетельства выживших документальный фильм воссоздает режим систематического насилия. Заключенных заставляли работать без оплаты на более чем 20 фабриках учреждения, производя товары на экспорт. Они постоянно подвергались физическому и сексуальному насилию, пыткам и голоду. Официальное число погибших в учреждении сейчас оценивается как минимум в 657 человек, при этом уровень смертности от болезней и жестокого обращения значительно превышал средний по стране. Медицинские записи указывают на принудительное введение антипсихотических препаратов для поддержания контроля, а доказательства свидетельствуют о том, что некоторые из детей, содержавшихся в приюте, были проданы на международный рынок усыновления.
Сериал ясно показывает, что эти злодеяния не были действиями одного отдельного учреждения-изгоя, а активно поощрялись и поддерживались государственной политикой. Жестокое обращение осуществлялось в рамках официального правительственного указа 1975 года о «чистке» улиц — кампании, которая усилилась в преддверии Азиатских игр 1986 года и Олимпийских игр 1988 года в Сеуле. Полиция и местные чиновники получали поощрения за задержание как можно большего числа «бродяг», а «Дом братьев» получал государственные субсидии в зависимости от количества заключенных. Соучастие государства было глубоким; мощное Командование контрразведки использовало учреждение как секретный объект для интернирования и наблюдения за лицами, считавшимися политически «подозрительными» в соответствии с драконовским Законом о национальной безопасности.
Заключительная часть этой сюжетной линии подробно описывает десятилетия борьбы за справедливость. Учреждение было впервые разоблачено в 1987 году прокурором Ким Ён Воном, который случайно обнаружил бригаду принудительного труда. Однако последующее расследование было подавлено, а владелец учреждения, Пак Ин Гын, получил лишь легкий приговор за хищение средств, будучи оправданным по обвинению в незаконном лишении свободы. Документальный фильм рассказывает о неустанной деятельности выживших, таких как Хан Чжон Сун и Чхве Сын У, чья борьба в конечном итоге привела к принятию Специального закона в 2020 году. Этот закон учредил новую Комиссию по установлению истины и примирению, которая в 2022 году официально признала инцидент в «Доме братьев» «серьезным нарушением прав человека» и актом «государственного насилия», наконец, порекомендовав официальные извинения от государства и поддержку жертвам.
История «Дома братьев» — это леденящий душу пример биополитики, способа управления, при котором государство осуществляет власть над самим биологическим существованием своих граждан. Официальная политика «чистки» улиц рассматривала определенных людей не как граждан, нуждающихся в помощи, а как социальные загрязнители, которые должны быть удалены из политического тела во имя создания современного, упорядоченного национального имиджа для международной аудитории. Жизни заключенных систематически обесценивались и приносились в жертву ради национального брендинга в преддверии Олимпиады. Это стирание личности — повторяющаяся тема в рассказах выживших: присвоение номера вместо имени или полная замена идентичности. В этом контексте действия государства свели граждан к тому, что философ Джорджо Агамбен назвал «голой жизнью» — жизнью, которую можно отнять без последствий. Поэтому официальное заявление Комиссии по установлению истины и примирению о «государственном насилии» имеет огромное значение. Это официальный акт, который вновь вписывает жертв в национальную историю как граждан, чьи права были нарушены тем самым государством, которое должно было их защищать. Усиливая их долгое время замалчиваемые голоса, документальный фильм непосредственно участвует в этом важнейшем акте исторического и политического восстановления.
Классовая ненависть и волна насилия: Убийства банды «Чиджонпха»
Третья трагедия, исследуемая в сериале, — это дело банды «Чиджонпха», или «Высшей банды», чья короткая, но исключительно жестокая серия преступлений в 1993-1994 годах потрясла нацию. Банда, основанная бывшим заключенным по имени Ким Ги Хван, состояла из других бывших заключенных и безработных, объединенных ясной и жестокой идеологией: глубоко укоренившейся ненавистью к богатым. Их доктрина, как они ее сформулировали, была проста: «Мы ненавидим богатых».
Их методы были столь же расчетливы, сколь и примитивен был их мотив. Банда создала удаленное убежище с специально построенной кремационной печью и тюремными камерами в подвале, предназначенными для избавления от своих жертв. Они собрали арсенал оружия, включая огнестрельное оружие и динамит, с заявленной целью вымогательства одного миллиарда вон у своих целей. Их жертвы выбирались не случайно, а на основе явных символов новообретенного богатства той эпохи. Вождение роскошного автомобиля, такого как Hyundai Grandeur, или нахождение в списке рассылки эксклюзивного универмага Hyundai было достаточным основанием для похищения.
Сериал рассказывает о нарастающей жестокости банды. Их преступления начались с «тренировочного» убийства молодой женщины, которую они сочли недостаточно богатой, чтобы быть «настоящей» жертвой, и включали казнь одного из своих членов за кражу средств. Их кампания похищений и вымогательств завершилась убийством богатой пары и музыканта, которого приняли за богача. Жестокость «Чиджонпха» была крайней, доходя до актов каннибализма — один из членов признался, что это была попытка полностью отказаться от своей человечности — и принуждения пленницы к участию в убийстве другой жертвы, чтобы обеспечить ее молчание. Царство террора банды закончилось только тогда, когда одна из их пленниц, женщина по имени Ли Чжон Су, совершила дерзкий побег и сообщила в полицию. После ареста члены банды не выказали раскаяния, а их лидер заявил, что единственное, о чем он сожалеет, — это то, что не убил больше богатых людей. Они были приговорены к смертной казни и казнены, но дело было настолько печально известным, что позже вдохновило на подражательные преступления.
Убийства «Чиджонпха» нельзя рассматривать как изолированный акт психопатии; они были гротескным и крайним проявлением глубоких социальных тревог и классовых антагонизмов, которые гноились под блестящей поверхностью экономического чуда Южной Кореи. Начало 1990-х годов было периодом огромных экономических достижений, когда страна превратилась в промышленную державу. Однако эта быстрая, управляемая государством стратегия «рост прежде всего» также породила огромное неравенство в благосостоянии, региональные диспропорции и то, что было названо формой «кумовского капитализма», оставившего многих позади. Члены «Чиджонпха» были из обездоленной части этой экономической трансформации. Их насилие было не просто преступным; оно было идеологическим. Нацеливаясь на символы нового потребительского общества — роскошные автомобили, элитные универмаги — они вели извращенную и нигилистическую классовую войну против системы, которая, по их мнению, их исключила. Решение документалистов поместить эту историю рядом с рассказами о провалах государства и корпораций — это осознанный кураторский выбор. Он утверждает, что структурное насилие крайнего социального и экономического неравенства может проявляться в формах столь же разрушительных и ужасающих, как и любое институциональное злодеяние.
Крах доверия: Техногенная катастрофа в универмаге «Сампун»
Последний пример в сериале — обрушение универмага «Сампун», техногенная катастрофа, ставшая прочным символом системной коррупции и преступной халатности в современной истории Южной Кореи. Документальный фильм воссоздает события оживленного дня, когда пятиэтажный элитный универмаг в Сеуле внезапно обрушился в свой подвал менее чем за двадцать секунд. В результате обрушения погибли 502 человека и 937 получили ранения, заперев под обломками почти 1500 покупателей и сотрудников.
Как подробно описывает сериал, расследование показало, что обрушение не было несчастным случаем, а стало неизбежным результатом целой череды преднамеренных, продиктованных жаждой наживы ошибок. Здание изначально было спроектировано как четырехэтажное офисное здание, но его владелец, Ли Джун из Sampoong Group, незаконно надстроил пятый этаж для размещения тяжелых ресторанов с толстыми бетонными полами с подогревом. Первоначальная строительная компания отказалась вносить опасные изменения и была уволена. Чтобы максимально увеличить торговую площадь, ключевые опорные колонны были сделаны тоньше и расставлены слишком далеко друг от друга, а в плоской плите перекрытия были вырезаны большие отверстия для установки эскалаторов, что критически нарушило целостность конструкции. Расследование также выявило, что для снижения затрат использовался некачественный бетон и более тонкие, чем требовалось, стальные арматурные стержни. Последней каплей стало то, что три массивных многотонных кондиционера были перетащены по крыше на новое место, вместо того чтобы быть поднятыми краном, что привело к образованию глубоких трещин в уже перегруженной конструкции. Вибрации от этих агрегатов в день обрушения вызвали фатальное продавливание, когда ослабленные колонны пробили бетонные плиты над ними.
Возможно, самым вопиющим аспектом трагедии, подчеркнутым в документальном фильме, был элемент умышленной халатности. Руководство магазина знало об опасности. Глубокие трещины появлялись в течение нескольких месяцев, а в день обрушения с верхних этажей доносились громкие хлопки, когда конструкция начала разрушаться. Несмотря на эти явные предупреждающие знаки и советы инженеров об эвакуации, руководство отказалось закрыть магазин, как сообщается, потому что не хотело терять день высоких продаж. Последствия включали героические, но хаотичные спасательные работы, в ходе которых последняя выжившая, 19-летняя продавщица Пак Сын Хён, была чудом извлечена из-под обломков через 17 дней. Председатель магазина Ли Джун и его сын в конечном итоге были приговорены к тюремному заключению за преступную халатность, вместе с несколькими городскими чиновниками, которые принимали взятки за утверждение незаконных изменений. Катастрофа вызвала массовое общественное возмущение, общенациональные проверки зданий, которые показали, что только одно из пятидесяти зданий было безопасным, и принятие нового Закона о борьбе со стихийными бедствиями.
Обрушение универмага «Сампун» служит мощной и долговечной метафорой провала общественного договора в обществе, которое стало отдавать приоритет прибыли и скорости над человеческой жизнью. Физическое обрушение здания было прямым отражением морального краха институтов — корпоративных, правительственных и регулирующих, — которым была доверена общественная безопасность. Каждый структурный недостаток представлял собой момент, когда обязанность заботы была обменена на финансовую выгоду. Долгосрочные психологические последствия для выживших и нации проистекают не только из ужаса самого события, но и из этого глубокого предательства доверия. Недавний опрос семей погибших показал, что большинство до сих пор страдает от того, что описывается как «посттравматическое расстройство озлобленности» — состояния, коренящегося в глубоком чувстве несправедливости и предательства, подпитываемого относительно мягкими приговорами, вынесенными виновным. Катастрофа выявила реактивный характер управления, когда политика безопасности рассматривается только после катастрофы, а не является проактивной культурной ценностью. Поэтому фокус документального фильма на «Сампуне» — это исследование основополагающей культурной травмы, момента, когда обещание процветания оказалось построенным на опасно слабом фундаменте, как в прямом, так и в переносном смысле.
Документальный фильм как свидетельство: Формальный анализ
«Глазами выживших» придерживается документальной философии, соответствующей предыдущим работам режиссера Чо Сон Хёна, отдавая приоритет личному и интимному как призме для критики более крупных социальных и политических структур. Его подход соответствует значительной тенденции в южнокорейском документальном кино, которое с 1990-х годов сместило свой фокус с широких рабочих движений на истории самых уязвимых слоев общества. Сериал — это упражнение в кинематографическом поиске истины, направленное на восстановление достоинства жертв, позволяя им контролировать свои собственные повествования.
Сериал использует сложное сочетание кинематографических техник, характерных для современного жанра документального расследования. Повествование основано на широком использовании «редких архивных материалов», которые подкрепляют личные свидетельства объективными историческими фактами. Этот материал, вероятно, включающий новостные репортажи, полицейские видеозаписи и личные медиа, предоставляет неприукрашенный взгляд на события по мере их развития. Эта архивная основа переплетается с основным элементом сериала: «откровенными интервью» с выжившими. Визуальная композиция этих интервью тщательно продумана, часто используется прямой взгляд в камеру, что способствует созданию ощущения исповедальной близости между субъектом и зрителем. Освещение и сценография, по-видимому, рассчитаны на создание атмосферы безопасности и размышлений, позволяя запечатлеть моменты тихой задумчивости, а также эмоционального выражения. Сериал также, по-видимому, использует драматические реконструкции, характерные для жанра true-crime, для визуализации ключевых моментов в исторической хронологии, где архивных материалов может не быть.
Такой подход требует осторожного обращения с этическими проблемами, присущими изображению глубокой травмы. Создатели фильма, по-видимому, придерживались принципа сдержанности, подобного тому, что использовался в других деликатных корейских документальных фильмах, таких как «В отсутствие», который рассказывал о катастрофе парома «Севоль». Приоритет отдается точкам зрения жертв, позволяя им вести повествование. Вместо того чтобы эксплуатировать боль ради сенсационного эффекта, сериал часто выбирает более взвешенное, даже «сухое» изложение, доверяя силе фактов и тихому достоинству выживших, чтобы передать всю серьезность событий. Наблюдается сознательное стремление избежать эмоциональной манипуляции с помощью излишних изображений, вместо этого позволяя молчанию и сдержанным свидетельствам вызывать у аудитории более глубокий и продолжительный отклик.
«Глазами выживших» представляет собой значительную эволюцию в форме и функции южнокорейского документального кино. Он выходит за рамки исторической дихотомии между государственной пропагандой, с одной стороны, и нишевыми, активистскими фильмами, с другой. Используя высокие производственные стандарты и глобальную дистрибьюторскую сеть Netflix, сериал упаковывает критическую контр-историю в очень популярный и доступный формат документального расследования в жанре true-crime. Он использует криминалистический авторитет жанра — сочетая архивные доказательства, экспертный анализ и свидетельские показания в манере, напоминающей расследования с использованием открытых источников (OSINT) — для систематического демонтажа официальных версий и разоблачения системных сбоев. Тем самым он создает мощный и долговечный общественный документ, который бросает вызов способности государства и корпораций контролировать память о своем прошлом, гарантируя, что эти важнейшие истории не только запомнятся, но и будут поняты в их полном, обличительном контексте.
Заключение: Переосмысление общественной памяти
На протяжении восьми эпизодов «Глазами выживших: трагедии в Корее» синтезирует повествования о четырех разрозненных событиях в единый и сокрушительный портрет нации в переходный период. Сериал проводит четкую линию, связывающую уязвимость отдельного человека с огромной властью институтов — будь то государственных, корпоративных или религиозных. Это глубокое размышление о долгосрочных психологических последствиях несправедливости и свидетельство необычайной стойкости выживших, которые десятилетиями, часто в одиночестве, боролись за то, чтобы их правда была услышана и признана. В совокупности эти истории рисуют сложную картину Южной Кореи в период бурных перемен, когда огромное давление быстрой модернизации и демократизации создало глубокие социальные трещины, с последствиями которых приходится разбираться и сегодня. В конечном счете, сериал является мощным утверждением акта свидетельства. Предоставляя глобальную платформу этим выжившим, он превращает их личную боль во всеобщий и настоятельный призыв к ответственности, справедливости и созданию более гуманного общественного договора.
Восьмисерийный документальный сериал «Глазами выживших: трагедии в Корее» выходит в мировой прокат на Netflix 15 августа 2025 года.
